Саморазвитие ребенка

Кого из родителей не интересуют проблемы развития ребенка... Все бросились на поиски развивающих коммерческих садиков и школ. На спрос реагирует и предложение. Много их появилось... «развивающих». Но уж больно дороги они. Доступны в основном малому числу родителей. Да и всегда ли рвачеству соответствует качество?

Это так, мои вечные сомнения во всем. Нетнет, давайте развивать и развивающие детские учреждения. Но... не забудем основную истину, которую в последнее время осознали и педагоги. Главное — это саморазвитие ребенка. И в нем, в этом саморазвитии, родители могут играть не последнюю роль, причем совершенно бесплатно.

Саморазвитие ребенка проявляется не в последнюю очередь в языке.

Я обратил внимание, что все дети быстро усваивают логику языка и строят слова в соответствии с нею. Но они еще не запомнили все Исключения. Вот в эсперанто — там нет исключений. Усвоил корневую систему, суффиксы, префиксы, флексии. И 6 правил связи между словами. И это весь язык. Так что дети всем своим психологическим существом одобряют принцип доктора эсперанто Людвика Заменгофа. А исключения — это так долго запоминать. Любопытные творческие вещи получаются из применения правил словообразования и из незнания того, что так нельзя. Естественно, что мы замечали это все за нашей Катей. Поскольку они сами по себе интересны, я приведу их побольше. Напомню, что, когда писалась эта книга, Кате было около четырех. Но иногда я буду уточнять возраст.

Бывали варианты из разряда встречающихся у учеников школ. Варианты, которые можно считать ошибками, но логически оправданными.

—  Пойдем в лес за волками (понятно, если волки, то «за волками»).

— А по лёду можно идти?

— Маленькие грабли чистей.

Часто Катя употребляла слова в соответствии с бытующим словообразованием, но явно с отклонениями от форм, принятых в языке.

— Семятый. (По аналогии с «пятый», но от слова «семь».)

— Ходение.

— Палка виноградной лозе — это поможение.

— Папа давает Геле картошные котлетки.

— Гела — собака, она не людь.

— Ей, наверное, соны сонятся, что она мышей ловит.

— Мам, ты сама сходи за бэтэями. (Поясняю: БТИ — бюро технической инвентаризации. Мы ждали его представителей для экспертизы. Между собой мы все время говорили: бэтэи, бэтэи... Катя решила простимулировать маму. Подумала, что это слово склоняется, и просклоняла во множественном числе).

— Это надо покетчупить (аналогично посолить). Встречались настоящие неологизмы.

— Хочу напиться, но мы не купили напицию.

— Мама мухобоила (то есть била мухобойкой мух).

— Я хочу кистить (то есть работать кистью).

— Смотри, какой обдуванчик.

— Давай До леса доберемся бежком.

— Ой, какая лошадятка...

— У ворон ворончата.

— Муравьи в лесу живут. Тогда они лесовки.

— Икеевая тарелочка (тарелочка, которую купили в магазине «Икеа»).

— Надо не прибавить, а отбавить.

— Этот кусок мыла сделан из кофеёчного молока (по цвету он напоминал кофе с молоком).

— Я не в темноте, я в светлите.

— Смотри, какая У меня сильность.

Особняком стоят рассуждения о происхождении слов. Часто они ошибочные. И в то же время бросается в глаза, что объяснение неправильное, но имеет некоторые основания.

— Полевая мышь — это мышь, которую поливали.

— Непонятный он какойто, ничего не понимает.

— Грибы лисички так называются, потому что они в лесу растут (Катя не различила на слух, услышала «лесички»).

Я привел довольно много примеров Катиного словотворчества. Вопервых, это интересно просто само по себе как картинка детского мышления. Относимся же мы с интересом к каждому примеру из «От двух до пяти» Корнея Чуковского. Но важнее другое. Бывает, что родители сердятся на неправильности, поправляют ребенка. Вместо того чтобы полюбоваться красотой — свободой русского языка и поддержать детскую фантазию.Я де

лаю так. Объясняю Кате, почему она говорит, что Гела не людь. Все просто: люди — это много, людь, по ее логике, один человек. Сообщаю, что в русском языке не говорят «людь», а говорят «человек», говорят «люди», но не говорят «человеки». На вопрос «почему?» пока отвечаю, что так, мол, сложилось. Но мы с Катей на компьютере фиксируем, что она говорила «людь». Это она запоминает, прежде всего, как факт своего словотворчества. И как историю своего детского развития, чтобы было что вспомнить. Но главное, она проникает в сложности русского языка, начинает понимать тонкости словообразования. Мы поощряем словотворчество. И отмечаем, что Катя занимается им с упоением. Она свободна в выражении мыслей. У нее много возможностей. Можно «человек» и можно «людь». Это не должно быть утрачено. Это — основа творчества. У Маяковского есть слово «оглазь» (вместо «осмотри»). В психологии есть слово «личностность» (свойство человека быть личностью), а в словарях нет. Вот сейчас, когда я написал это слово, компьютер подчеркнул его красной чертой, дескать, ошибка. И Катину «сильность» подчеркнул, и «бежком»...

Незамутненность детского мышления делает его наивномудрым." Катя замечает такие логические ошибки, мимо которых я, например, явно прошел бы. Вот есть хорошая песенка из мультфильма по сюжету Эдуарда Успенского.

t— Лед на речке б не замерз, кабы, кабы, кабы. — Это в песне. Кате три с половиной: — А как это лед может замерзнуть? Вода может замерзнуть ревратиться в лед. А лед — как может замерзнуть? Вот она — чистая логика А взрослые и не подумали бы усомъся. Пена объясняла Кате про «вчера», «сегодня», «завтра» и «позавтра». Рассказывая о «послезавтра», Лена имела в виду, как :е мы, один день, который наступает после завтрашнего дня. К.атя: — А после послезавтра — это же тоже после завтра... Деваться было некуда. Ведь вседни после завтрашнего дня — это после «завтра». Тогда Лена попробовала развить успех. Она вспомнила о слове «позавчера». И опять: позавчера — мы обычно имеем в виду, что это один день, который предшествовал

вчерашнему дню. Катя по аналогии с «послезавтра» рассудила так. «Позавчера» — это любой день, который был до вчерашнего дня, а не только непосредственно ему предшествовавший. Потребовались некоторые наши усилия, чтобы Катя поняла, что в нашем привычном языке «послезавтра» — это один день и «позавчера» — это один день. Катина логика была «удивлена» таким пониманием. Ее расширение и наше сужение улучшили видение ею мира слов.

Мышление ведь происходит по поводу какойто реальности. Катя не упускает случая. «Пробка», по ее представлениям, — это когда много машин. И вот она заключает:

— А когда мы едем, то пробка увеличивается еще и изза нашей машины. Мы тоже — пробка.

Однажды Катя опустила руку в стакан с водой. Стакан небольшой, и вода поднялась до края стакана. Катя спросила почему. Мама Лена:

— Пап, объясни почему.

Я задумался, как объяснить, чтобы Кате было понятней. Катя объяснила сама так:

— Рука сильная, и вода ей уступает место.

«Вода уступает место руке, потому что рука сильная», — я такого не придумал бы. Я начал бы говорить чтонибудь вроде: вода имеет объем, рука имеет объем. Но это было бы непонятно ребенку и не по делу. А у Кати — понятно даже взрослому и по делу.

Как и каждый ребенок, Катя любит слово ПОЧЕМУ. Оно означает для нее общий глобальный вопрос и иногда заменяется словом ЗАЧЕМ, а иногда — ЧТО ЭТО... Писалось и психологами, и детскими писателями про то, что нужно терпение к этим «почему». И что нужно терпеливо объяснять. Даже если это повторно. Ребенок перепроверяет себя и родительское объяснение.

Но «почему» может у нее звучать и грозно. Вот предлагает мне надеть не тот галлстук, а этот. Я возражаю. И Катя требовательно так:

— А поччему?

Приходится долго объяснять, что люди считают: чтото к чемуто подходит, а чтото — нет.

А усвоив, что в Одежде чтото с чемто должно совпадать, Катя придирчиво осмысляет:

—  Так Голубые туфли к голубым ленточкам, а воротничок белый и носочки белые.

Я выделил из общей словесной массы русского языка такие слова, как В ОБЩЕМ, ВООБЩЕ, КСТАТИ, КОНЕЧНО... и подобные им. Они очень важны для связной речи, для ее плавности, для превращения в речь более сухих языковых форм.

Интересно, как ребенок усваивает не просто слова, а именно словесные обороты.

— Ты, пап, кстати, сюда не вешай. (Это я повесил не туда рубашку, и она упала.)

— Я имею в виду...

— Я сейчас тебе скажу одну вещь...

— Пап, представляешь...

Слова словами, но в Библии говорится, что вначале было Слово. На мой взгляд — это для красного словца сказано. А психологи мнят, что сначала было дело и что слова обслуживают совместное дело. Но и это тоже для красного словца — какая, собственно, разница... Ребенок развивается и в плане действий. И это саморазвитие тоже очень интересно. Но и здесь я не буду системосозидателем, а вытащу в разговор то, что считаю житейски самым важным.

И наиболее интересными, на мой взгляд, являются проблемы ловкости и устранения детской неловкости. Например, ребенок тянет из вороха одежды какуюто нужную вещь. И другие, ненужные ему вещи вытаскиваются и падают. Я научил Катю тянуть нужную тряпичную вещь вверх, а не в сторону, и ненужные вещи падать не будут.

Есть действия неопасные, но ребенок выглядит для себя и для других как неловкий. Так формируется шизоидность в действиях. Конечно, шизоиды — ум Земли, Но двигательная неловкость им мешает. Шизоидность можно рассматривать в том числе и как несформированность ручных действий. Напомню, что деятельность надо разложить на действия, действия на движения, движения — на отдельные мышечные сокращения. Проработать, отрепетировать каждый элемент. И соединить в нужном сочетании: мышечные сокращения — в движения, движения — в действия, действия — в деятельность. Кате два с половиной года. В деревне под романтичнокрестьянским названием Большая Рябая (я ее уже упоминал и еще не раз упомяну) у нашей семьи есть дом. В дом этот ведет лестница со ступенями в три раза

большими,чем обычные. Поэтому учимся так. Руками опираемся на вторую от земли ступеньку. Ступня перемещается на середину первой ступени. Затем туловище с его центром тяжести перемещается на ступню. Потом подтягивается вторая нога. Процедура повторяется. Теперь руки опираются на третью ступень, стопа перемещается на вторую ступень. Ну и т. д. Сбоку около перил я соорудил еще «перила» из обпиленных неровных стволов тополей (так красивее). Стволы, понятно, я серьезно закрепил. И они были для Кати опорой. Потом они остались только в роли декоративного сооружения.

«Моторная неловкость» лишь отчасти генетически задана, она еще и формируется. Родители неловкие, не могут научить, и ребенок развивается как шизоид с моторной неловкостью. Я говорил уже, что шизоид — это как раз человек, который не научился действиям. А мы ребенка должны научить. Если вы относите себя к шизоидным людям, то поучитесь и сами, а потом передайте полученный навык своему чаду.

Моторная ловкость особенно хорошо развивается в процессе общения ребенка с глиной. Я не оговорился, когда сказал «общение». Глина живая. Она меняет свой облик под руками человека. Ну а ребенок...

Труд создал человека, говорят многие философы. Почему они так говорят? Мое понимание таково. Вот животное, какое бы умное ни было, наблюдает независимо от него происходящие изменения предметов, Связывает эти изменения друг с другом, осознает эти связи, ладно уж, допустим и такое у животного. Но этих изменений мало. Солнце всходит и восходит. Весна сменяется летом. Ну и еще чтото. Листья появляются и опадают...