Сказка и ролевое поведение детей

Мы уже знаем на возможное использование сказки в ходе формирования ролевого поведения ребенка в игре. Мы обращались к одному из аспектов сказочного сюжета — последовательному взаимодействию героя сказки с другими персонажами, что очень удобно для демонстрации ребенку смены роли в игре. Теперь же  рассмотрим закономерности развертывания сказочного сюжета в целом.

Вообще, наше обращение к сказке не случайно. Многие психологи и педагоги указывали на близость сказки и игры. Советский психолог А. В. Запорожец писал, что деятельность ребенка по восприятию сказки «по своей психологической природе очень близка к игре. Но если в игре ребенок реально действует в воображаемых обстоятельствах, то здесь и действия, и обстоятельства являются воображаемыми».

Сказка и ее преломление в деятельности детей, даже простой пересказ, разыгрывание, оказывает большое влияние на познавательное и нравственное развитие ребенка. Образность и яркость сказочных персонажей, олицетворение в них добра и зла способствуют развитию у ребенка внутреннего содействия, сопереживания героям, в которых воплощены определенные нравственные качества человека.

Группа американских исследователей специально проверяла, как влияет на познавательное развитие ребенка совместная игра со взрослым по сказочным и обычным бытовым сюжетам. Оказалось, что разыгрывание сказок обеспечивает большие сдвиги в развитии детского мышления. Исследователи относят это за счет большей четкости и структурированности сказочного сюжета, по сравнению с сюжетами на бытовые темы.

В чем же особенности сказочных сюжетов?

Оказывается, народные волшебные сказки, несмотря на их тематическое разнообразие, имеют однородное строение. Подробное описание сюжетной схемы сказки можно найти в книге советского литературоведа В. Я. Проппа «Морфология сказки» или в замечательной книжке Д. Родари «Грамматика фантазии». Здесь мы ее немного упростим, и тогда любая волшебная сказка предстанет перед нами как последовательность следующих событий или смысловых кусочков:

1. Фиксация первоначальной недостачи (нехватки какого-то предмета; нарушения запрета, в результате чего какой-то персонаж пропал, похищен), неосуществленного желания; отсылка (или самостоятельный уход) героя за недостающим объектом.

2. Встреча героя с дарителем волшебного средства; предварительное испытание героя (на силу, ловкость, доброту, смекалку и т. п.).

3. Получение героем волшебного средства от дарителя; преодоление с его помощью препятствий на пути к недостающему объекту.

4. Встреча героя с антагонистом (обладателем недостающего объекта); основное испытание героя (борьба с антагонистом).

5. Победа героя и получение им искомого объекта.

6. Возвращение героя и получение им награды.

Если оживить в памяти известные вам волшебные сказки, то вы увидите, что они строятся по такой схеме, правда, могут быть незначительные ее вариации — удвоение, утроение каких-то смысловых блоков (например, герой может последовательно получать несколько волшебных средств-помощников, как в сказке «Царевна-лягушка»). В некоторых сказках герой с помощью волшебного средства решает не одну, а целый ряд задач (как в сказке «По щучьему велению»). Но в целом эта композиция сохраняется, любая волшебная сказка — вариант основной схемы.

Если подставить в эту схему конкретных персонажей и описать их конкретные действия, получится новая, придуманная вами сказка. Вот как пишет об этом В. Я. Пропп: «Можно самому создавать новые сюжеты в неограниченном количестве, причем все эти сюжеты будут отражать основную схему, а сами могут быть непохожими друг на друга... Если распределить затем функции по действующим лицам из сказочного запаса или по собственному вкусу, то схемы оживают, они становятся сказками».

Кстати, надо сказать, что основные блоки сказочной схемы связаны с основными персонажами сказки, которых обычно бывает не больше 6—7 (это герой, искомый персонаж, отправитель, даритель, помощник, антагонист). Существуют традиционные типы персонажей. Например, в русской народной сказке царь — типичный отправитель, Иван-царевич или Иванушка-дурачок — типичный герой, змей — типичный антагонист, баба-яга — даритель, Серый Волк — волшебный помощник. Каждый смысловой блок сказки связан с появлением нового персонажа.

Итак, основная схема сказки задает последовательность из 6—7 сюжетных событий. Больше для ребенка пока и не нужно.

Взрослый, играя с ребенком в придумку, может иметь в виду эту схему и руководствоваться ею, предлагая ребенку образцы трансформации, изменения (поначалу — незначительного) каждого смыслового кусочка известной сказки. Знание схемы сказки облегчает роль взрослого в такой игре. Ведь не каждый взрослый может легко импровизировать, придумывать интересную историю, увлекая за собой и ребенка.

Приведем схематический пример существующей сказки и возможного варианта ее трансформации, чтобы задача взрослого стала понятнее.

Сказка «Иван-царевич	Возможный вариант
и Серый Волк»	трансформации
Царь хочет получить жар-птицу	Царь живет в жаркой стране и
и отправляет Ивана-царевича	никогда не видел новогодней
за ней.	елки (подойдет любая другая
	трудно достижимая диковина).
	Он отправляет за ней царевича
	(слугу, Емелю, любого другого
	персонажа, в восприятии ребенка
	положительно окрашенного) .
Иван-царевич встречает Серого	Царевич отправляется в дорогу,
	но не знает, где найти елку.
Волка, который оказывается	Он встречает старичка
волшебным помощником.	лесовичка
	(бабу-ягу, фею, любого
	оказавшегося в беде зверька),
	помогает ему и получает
	волшебное средство (клубочек,
	ковер-самолет, сапоги-скороходы,
	годится и компас, если ребенок
	уже знает, что это такое).

Иван-царевич с помощью	Царевич с помощью волшебного
Серого Волка отыскивает жар-	средства попадает в северную
птицу.	страну, где растут елки. Он
	побеждает злого волшебника,
Иван-царевич добывает жар-птицу,	охраняющего самую красивую
побеждая царей-антагонистов.	из них (не исключается, что он,
	как и в канонической сказке,
	делает это в несколько этапов).
Иван-царевич забирает жар-	Царевич забирает елку и воз
птицу и возвращается домой	вращается с ней домой, где получает
(наградой служит попутно	обещанную награду
добытая невеста).	(все, что может привлечь,—
	сто пудов мороженого, ранец к
	школе, настоящий автомобиль и пр.).
Дальнейшие перипетии с братьями	Не исключено, что царевич по
— умножение смысловых	лучит новую задачу.
блоков, поэтому ими можно
пренебречь.

Кстати, этот вариант мы придумали не сами, он возник на основе нашей совместной игры с детьми.

Изменения, вносимые взрослым в известную сказку, являются образцом для ребенка, активизируют его воображение, а сама сюжетная схема позволяет направить его в более строгое русло, задает смысловые опоры, придает фантазии ребенка большую логичность, связность.

При этом важно отметить два момента. Во-первых, ни в коем случае нельзя заранее объяснять эту схему ребенку и требовать от него придумывания по схеме. В таком случае игра превратится в учебную задачу, потеряет характер свободной и необязательной деятельности. Механическая работа по наполнению схемы — это уже не игра. Кроме того снимается момент ожидания неизвестного (что будет дальше), который составляет одну из самых привлекательных сторон совместной игры в придумку.

Другое дело, что ребенок уже знает много сказок и у него есть интуитивные представления о том, как бывает в сказке, а по мере такой игры эти представления становятся яснее.

Во-вторых, надо иметь в виду, что, поскольку речь идет о совместном придумывании, взрослый должен руководствоваться именно общей сюжетной схемой. Даже если взрослый заготовит заранее конкретный вариант трансформации какой-либо сказки, он не может н не должен быть реализован в совместной деятельности, так как в ходе придумывания ребенок будет развертывать сюжет по-своему. Придуманная вдвоем сказка всегда отличается от замысла каждого из партнеров.

Пусть читателя не смущает, что мы предлагаем ему вместе с ребенком трансформировать сказку. На этот счет мы приведем рассуждение Д. Родари из его «Грамматики фантазии»: «Дети в отношении сказок довольно долго остаются консерваторами. Им хочется, чтобы сказка рассказывалась теми же словами, что и в первый раз, им приятно эти слова узнавать, усваивать в первоначальной последовательности, снова испытывать волнение, как при первой встрече с ними, в том же порядке: удивление, страх, вознаграждение.

Детям необходимы порядок и успокоение, мир не должен слишком часто сходить с рельсов, на которые ребенок с таким трудом его водружает.

Поэтому вполне возможно, что поначалу игра в «перевирание» сказок будет раздражать, будоражить. К появлению волка малыш подготовлен, появление же незнакомого персонажа настораживает: неизвестно, кто он, друг или недруг.

Но наступает момент, когда Красной Шапочке больше нечего ему сказать: ребенок может с ней и расстаться. Как со старой игрушкой, от долгого употребления пришедшей в негодность. Вот тогда он соглашается, чтобы сказка превратилась в пародию,— отчасти потому, что пародия как бы санкционирует расставание, но еще и потому, что новый угол зрения возобновляет интерес к самой сказке.

Переставленная на другие рельсы, знакомая сказка заставляет ребенка переживать ее заново. Дети играют теперь не столько с Красной Шапочкой, сколько сами с собой; бесстрашно позволяют себе вольности, рискуют брать на себя ответственность за все то, что может случиться...

В некоторых случаях эта игра будет оказывать оздоровительное воздействие. Она поможет ребенку избавиться от иных навязчивых идей: научит не бояться волка, представит в менее гнусном свете лешего и в смешном виде ведьму, установит более четкую грань между миром подлинным, где известные вольности недопустимы, и миром вымысла. Это рано или поздно должно произойти: конечно, не раньше, чем волк, леший и ведьма выполнят свою традиционную миссию, но, разумеется, и не слишком поздно».

Старший дошкольник уже легко принимает переиначивание знакомой сказки. Но надо сказать, что, изменяя конкретных персонажей, способы их действий, он стремится сохранить нравственный смысл сказки. Это хорошо сформулировал один 6-летний мальчик, когда мы играли с детьми в «придумку» и кто-то из участников предложил закончить сказку победой злого Кощея над глазным героем. «Нет,— сказал он,— так нельзя. В сказке добрые всегда побеждают злых».