Родительские роли
Мы обсудили, как переживается развод супругами. Вывели формулу: развод — это маленькая смерть. Но что означает развод родителей для ребенка?
То, что при заключении брачного договора одно из ключевых слов — «развод», это в нравственном плане нелепость. Но в юридическом плане, наверное, без него не обойтись.
А вот как будут обстоять дела с детьми — это между тем в брачном договоре не оговаривается даже. Ну, может быть, и слава богу. А почему, кстати, не оговаривается? Да потому что очень уж трудные это вопросы.
Приведенное выше библейское сказание насчет соломонова решения (см. .) это ведь так только, для остроты обсуждения. А как в реальности обстоят дела с дележом детей при разводе родителей...
Ретивые в других отношениях судьи не ставят вопрос о ребенке, и так, дескать, ясно, что ребенок — с матерью. Эмоция «магт есть мать» мешает при принятии судебного решения о разводе
А отец, разъясняет суд, получит от инспектора отдела по опеке и попечительству районного департамента образования «постановление о назначении» порядка свиданий с ребенком.
У матери при такой судебной практике есть возможности препятствовать контакту ребенка с отцом после развода. И онс пользуется этими возможностями. Она считает, что отдала ем} молодость, а он испортил ей жизнь. И раз он такой плохой, то следовательно:
«он ребенка испортит»,
«он ребенка настроит против меня»,
• «его надо наказать».
А потому чинятся всяческие препятствия: то ребенок у бабушки, то он заболел, то «не хочет тебя видеть»...
При этом, если ей говорится: зачем же ты выходила замуж за такого человека, она строит манипулятивную психозащиту: что я тогда была, девчонка.
В условиях этого почти безраздельного матриархата при разводе в отношении ребенка отец чаще всего прекращает действия по отстаиванию своих родительских прав. И тогда это ЯВНАЯ БЕЗОТЦОВЩИНА.
Разводу предшествует разрыв отношений, а полному предразводному разрыву предшествуют надрывы, в процессе которых мать, зная о судебной практике, уже может ограничивать контакты отца с ребенком.
Проблемой «родители в разводе» я занимаюсь много лет. 979 год. Тогдашняя «Литературная газета» — «ЛГ», «Литгазета», «Литературка», как ее любовнофамильярно называла тогдашняя интеллигенция, — была не то чтобы лучом света в темном царстве, но щелью, через которую проникал свежий воздух в затхлое помещение, каким был Советский Союз, а мы все были невыездные... Все считали «Литературку» своей газетой, все
продажные и даже непродажные интеллигенты. Потом я еще расскажу об этой поре и ее обитателях. А сейчас лишь локальное воспоминание. Был в «Литературке» отдел быта. Его заведующий Анатолий Рубинов и обозреватель Лора Великанова выискивали острые темы. Нетнет, Брежнева попрежнему не трогали, а только то, что было можно. Можно было про разводы и даже про службу знакомств, что уже придавало «Литературке» привкус пикантности. Это сейчас терроризм, а тогда только внутрисемейный терроризм. Но тоже — развлекалочка. Я принес статью, которая и была потом напечатана в качестве острой приправы к тусклым собственно литературоведческим статьям «ЛГ». Рубинов, войдя в кабинет Лоры Великановой и застав там меня, сказал:
— Вы нам дали больше чем статью, вы дали нам тему.
И в самом деле, после «Мама с папой развелись» пошли письма и были напечатаны статьи нескольких авторов на эту заданную мной тему. Прославленные имена: Лариса Кузнецова, Алла Климова, Леонид Жуховицкий...
В статье, которая положила начало теме разведенных родителей, я писал о необходимости соблюдать закон, в котором сказано: «равные права и равные обязанности». Я предупреждал об опасностях несоблюдения этого закона. О женском воспитании в неполной семье. Об обиженных разведенных отцах и их мамах. О том, что в судах должны без заявлений и споров, а в обязательном порядке решаться вопросы о детях. С кем проживать ребенку — должно зависеть в значительной мере от человеческих качеств родителей. Если отец ребенка, по Геодакяну, находится в нижней части шкалы, то надо оставить детей у матери, а он пусть платит алименты и имеет доступ к ребенку для воспитания. Ну а если отец в верхней части шкалы, если зарабатывает нормально, если доказывает свои педагогические возможности, а у матери меньше плюсов, то ребенок может остаться и с отцом с обеспечением «доступа» к ребенку матери. Я писал, что иногда даже имеет смысл оставить ребенка отцу вопреки желанию и того, и другого. Например, если мать серьезно больна.
Статья «Мама с папой развелись» дала мне много интересных знакомств. Вот одно из них. На второй день после появления статьи я получил телефонный звонок и драматическитрогательный детскородительский сюжет. Отец — художникстанковист, мать — киноактриса. Ребенок — мальчик пяти лет. Отец
продемонстрировал мне свои кулинарные навыки. Действительно, было очень вкусно. Он показал мне, как он шьет сыну костюмчики, — прямо «Мостеакостюм». Особенно меня поразил наряд Самозванца из «Бориса Годунова». Он сделал выставку из работ своего сына — много небольших живописных холстов. Он воспринимал меня как всесильного журналиста. В те времена по статьям в «Литературной газете» снимали больших начальников. А я был всегонавсего кандидатом психологических наук, приглашенным «Литгазетой» в качестве автора. Впрочем, я выступил даже на суде по иску художника к актрисе. Суд произвел на меня тягостное впечатление. Сухой трескучей скороговоркой судья зачитала статьи о правах и обязанностях истца и ответчика. Я произнес какието слова в его пользу. Но когда попытался дать психологический анализ, меня оборвали: вы должны давать нам ответы на вопросы, а не высказывать свои суждения. Я ответил тогда, что это же не уголовное дело, а гражданское, вот я психолог, психотерапевт, автор статьи... Мне было сказано, что это к делу не относится.
Но что же по существу вопроса? Его жена часто — на гастролях. Обстановка гостиничная, вряд ли она могла брать с собой сына, она оставляла его со своей мамой. Вот при таких обстоятельствах я бы оставил ребенка с отцом, а матери обеспечил бы гарантированный контакт.