Как живешь, малыш?
Хорошо, что нам не дано слышать того, что происходит в соседней квартире, а тем более — в соседнем подъезде. Иначе каждое утро мы слышали бы оглушительный рев, или тихий скулеж, или горькое рыдание — словом, выматывающий душу плач детей, собираемых родителями в детский сад. Бывает, кому-то повезло — и садик ничего, и воспитательница неглупая. Так что иногда даже начинает казаться, что в целом-то все поправимо: вот наступит светлое завтра, воспитателям прибавят двадцатку, все обрадуются и повеселеют — ив садике будут цвести цветочки.
Можно еще хозрасчет ввести, можно сделать все детсады ведомственными или заменить все ведомственные на кооперативные, можно разрешить родителям и детям выбирать воспитателя... Но давайте посмотрим на детский сад как на явление, не зависящее от хорошей Марьи Петровны, обыкновенной Татьяны Павловны или сердитой Анны Ивановны. Давайте посмотрим на детский сад с точки зрения ребенка. Что это такое для нашего сына или дочери? Работа? Но в стране восьмичасовой рабочий день, а не с 7 утра до 7 вечера. Отдых? Пробовал кто-нибудь из родителей отдыхать хотя бы месяц в одной комнате с тридцатью соседями? Не хотите попробовать? А ведь это так весело, так интересно, с вами постоянно будет массовик-затейник, он научит и плести макраме, и вязать, и ходить парами на прогулке, научит петь, танцевать, любить животных... Не хотите? А дети так — и год, и два, и три, да еще без отпуска, потому что летом они едут с детским садом на дачу, где «отдыхают» и вовсе круглосуточно. Человек — существо общественное, но не стадное, нельзя ему все время быть на людях, он должен иногда побыть и один.
Сейчас наконец-то заговорили о том, что воспитанники детских домов отстают в развитии потому, в частности, что не могут уединиться для душевной работы. Но скажите, в чем принципиальная разница между жизнью родительского ребенка с его постоянным маршрутом ясли — сад — продленка и жизнью сиротской? Надо ли удивляться родителям шестнадцатилетнего подростка, что не понимают они друг друга, что парень какой-то чужой? Все ведь к этому шло! Весной-зимой-осеныо он воспитывался общественно, а летом давал маме-папе отдыхать, ездил в лагерь, так что они и в самом деле мало знакомы — родители и их акселератское дитя; старшие не умеют поговорить с ребенком, он не умеет общаться со взрослыми. Конечно, воспитатель, если уж очень постарается, успеет вытереть нос, но не говорить же «по душам» с четырехлеткой —: да и какая там у него душа!
Итак, первое: совместное постоянное проживание тридцати с лишним детей — это ведь еще и психическая нагрузка на ребенка. Никакой воспитатель, даже гениальный, тут не спасет.
Второе: если ребенок редко видит родителей, они хуже понимают друг друга, теряется душевная близость. «Облегчая» жизнь семьи сейчас, такая «отдельность» отзовется острыми проблемами в будущем, которое обещало быть счастливым: «Вот вырастет...»
Мы много пишем о милосердии, вернее о его отсутствии в отношении к старикам. Читая об этом, мне всегда хочется спросить: а не ходила ли в детский сад (имеется в виду плохой детский сад) та бывшая девочка, которая сейчас отправляет свою маму в дом престарелых? Ходила? Так какой с нее спрос? Что ж, в то время у мамы было множество важных дел, ребенок ей мешал; нынче у дочки работа, то да се, а тут еще старуха под ногами путается. Да разве плохо в «Д Е Д.Д О М Е» (и такое слово теперь появилось)! Там уход, там ее ровесники, а мы будем навещать. Причины и следствия не обязательно стоят рядом, бывает, они разделены долгими годами, но ведь дети и действительно наше будущее, это не просто фраза.
Мне рассказывала одна женщина, как утром пятилетний малыш плакал: «Мама, побей меня, чтобы я захотел идти в садик». И ведь она его все равно туда отвела, не разорвалось сердце. Конечно, малыш привыкнет. Но при этом он решит, что можно не обращать внимания на слезы близкого человека!
Третье: постоянное общение со сверстниками создает для ребенка трудности, когда он оказывается среди людей разного возраста. Он может обидеть младшего, не понимает, что в нем хорошего — такой глупый, ничего не умеет, а лезет! Его просто не научили понимать это! Ну, а сам легко поддается влиянию старшего — он привык, чтобы им командовали: «Иванов, не отставай!» Уверены ли вы, что диктат старших всегда будет со знаком плюс?
Четвертое: детсадовский ребенок выключен из семейной жизни, он не знает ее радостей и забот, он привык, что его обслуживают. Кто-то купил продукты, кто-то приготовил обед, кто-то убрал со стола — ребенка это не касается. В семье, особенно в большой семье, проблема трудового воспитания решается по-другому. Мои дети знают: колбаса растет не в холодильнике, и у батонов нет ножек, они сами домой не придут. Не успели купить хлеба — значит, сядем обедать без него. Я ушла на работу — они и сготовят, и посуду помоют, и малыша переоденут. Не знаю, считать ли это производительным трудом или общественно-полезным, но убеждена: и мальчикам, и девочкам пригодится в жизни умение сварить кашу и испечь пирог, выстирать детские штанишки и сменить кошке песок. Шестилетняя Маня прибегает с улицы: «Мама, у нас есть деньги? Там вишню дают, я очередь заняла». Она мне уже помощь: и инициативу проявила, и предусмотрительность — очередь заняла, и о деньгах подумала, и о том, что вишни — это общее удовольствие, и меня от стояния в очереди освободила.
Четырнадцатилетний сын увлекается техникой и с удовольствием взбивает миксером яйца для торта, который тринадцатилетняя Настя печет по книжке. Ничего необыкновенного — мы так живем всегда, заботы общие, я не делюсь даже этими заботами- с ребятами, а мы делаем одно дело, вот и все.
Пятое: болезни. Когда-то я сделала попытку отдать годовалого сына в ясли. Мальчик пробыл там два полдня, а ночью мы вызвали «скорую». Тогда я решила: «Лучше буду сидеть со здоровым, чем с больным». Все мамы сидят время от времени с больным малышом, и все знают, как с ним трудно: и капризничает, и плачет он, и не ест, и не спит — намучаешься. И у меня дети, конечно, болеют, но не так часто, хотя есть и свои трудности — болеют оптом.
Что же касается «полноценного» воспитания в детских садах, то сводится оно обычно к рисованию картинок, заучиванию жутких по художественным достоинствам стишков и абсолютному отсутствию реакции на слова взрослого человека. Последнее естественно: если ребенок и может сохранить душевное здоровье в той жизни, которой он живет до школы, то только постоянным сопротивлением среде. Когда старший сын пошел в школу, он был поражен: «Мама, учительница сказала, что надо после звонка встать возле своей парты. Почему же они все бегают и кричат?» А потому, что, с одной стороны, ребенок привык пропускать слова взрослого мимо ушей, а с другой стороны, привык слушаться лишь окрика.
Так, может, признаемся, наконец себе: детский сад в том виде, в каком он сейчас есть,— плохо в принципе, и никакие повышения зарплаты воспитателям проблему не решат. Что же, не отдавать туда своих детей? Считаю, лучше не отдавать, если есть хоть малейшая возможность оставить сына или дочь дома, в семье. Детский сад — крайний случай. Крайний! А сейчас бытует иной взгляд: детский сад — норма, притом обязательная, там, мол, ребенку хорошо.
Обычная ситуация: в семье второй ребенок, мать полтора года будет с ним дома, но старшего все равно ведут в сад: «Мне трудно с двумя!» У меня — пятеро, из них никто и никогда не ходил в детсад, причем ни бабушек, ни тем более нянь у нас сроду не было. Думаю, я имею право сказать: не очень трудно, гораздо легче, чем с одним, а если и чуть труднее, то не правильнее ли взять этот груз, эту трудность на себя, а не спихивать на сторону?
В группе 30 детей — по крайней мере десять из них могли бы не ходить в сад. Тогда и оставшимся было бы легче, и воспитателю: конечно, проблема не решилась бы полностью, но все же хоть остроту потеряла бы, к тому же без дополнительных затрат.
И еще: часто женщина меняет профессию и идет воспитателем в сад, чтобы туда взяли ее малыша,— нелепый выход из положения! Все равно ведь меняет профессию, так не лучше ли сменить ее на такую, чтобы быть весь день со своим собственным ребенком, а работать, например, вечером, когда приходит с работы муж? Или надомно, или по договору, или еще как-то. Мне постоянно твердят: «Как вам трудно!», так у меня всего-то пятеро, притом своих, а у воспитателя 30 — и чужих! Хоть тысячу рублей в месяц заплати — материнского тепла дети недополучат. Да еще и если свой среди этих 30, то вообще безнравственно: приласкать его чуть больше на глазах у неласканных — плохо, а не приласкать, отпихнуть, как чужого,— за что?
И первое, и второе, и пятое — это все минусы, а плюс у детского сада один — мама спокойно работает, пока дитя то ли работает, то ли отдыхает, то ли воспитывается, то ли наблюдается. В общем, живет-поживает.
Но так ли уж спокойно работают все мамы, «сдавшие детей»? По какой графе подсчитаем их нервозность, срываемую на сослуживцах и на клиентах прачечных, пассажирах автобусов?
Альтернатива, которую я вижу нынешнему детскому саду,— только семья. Мама-папа, братья-сестры, занимающиеся общим делом, воспитанием друг друга. Все они крепко-накрепко связаны общей жизнью, общей работой, общей любовью.