В процессе труда человек видит очень много изменений, поскольку он сам их производит.

Труд в приложении к глине дает особенно много изменений в предмете, который мы получаем в лепке. Появляется фигурка, смяли — можно сделать другую. Снова не понравилось — третью. В фигурке меняем пропорции, убираемприбавляем детали...

Так что — глина Почему я прилепился именно к глине, а не к другому пластику? Пластилин, тесто, хлеб... Можно использовать и их, если нет глины. Но пластилин — это всетаки не то

что глина. При лепке сразу вскрывается существенная разница. Вопервых, глина подсыхает — и сразу это как бы оконченное произведение. Вовторых, глина обретает твердость камня, пусть и очень хрупкого. Втретьих, глину можно покрасить, при этом она впитывает в себя краску и становится того цвета, который ты хочешь получить. Вчетвертых* глины очень много. И можно лепить большие формы, даже очень большие. И в этом смысле она предпочтительнее любых пластиков (тесто мы упоминали), которые — между глиной и пластилином. И совсем уж романтический аргумент: по библейской легенде, Бог сделал Адама из глины, не из пластилина же... Так что да здравствует глина

Сначала глину надо добыть. Часто она черная — ничего, потом можно раскрасить. А обычная — оранжевая — еще лучше, но раскрасить все равно можно. Вырыть с ребенком яму поглубже, и на дне — есть глина. Так у нас в черноземной Большой Рябой. А может быть, как у нас на даче под Москвой, глина — просто под ногами.

Из глины делается, например, гнездо для птиц. Туда добавляются веточки и солома или сено. Гнезда Катя видела на деревьях. Птицы нас не сторонились и не боялись. Мы прикрепляли гнезда из глины с соломкой и веточками лозы на трехлапые мощные ветви яблонь.                                                         ,

Птички селились в них не хуже, чем в скворечниках. Ведь птичка может использовать и пустое дупло. А почему именно гнездо? А потому что это забота о братьях наших меньших. Прямо так и чувствуется, что птички нам благодарны, — так радостно они юркают туда и поселяются. И потому что заодно это защита яблонь от личинок насекомых — птички очищают сад. Ребенку радостно оттого, что его труд прямо пошел на пользу Божьим существам, а не просто «слепил и выбросил». Важная вещь в воспитании творчества и доброты.

Из глины можно лепить подсвечники. Гроты разные с окошечками. Все просто, не надо даже образцов или книжных репродукций. И в грот ставится свечечкатаблетка, коих много в разных магазинах типа «Икеи». Или свечечки тоже сделаем сами. Добавим в «инфраструктуру» грота камешки, а до этого соберем их на дороге. Любые камешки пойдут в дело: мягкий известняк, крепкий на зуб гранит — все сгодится. А побольше камень — булыжник с килограмм — поместим в основание, на него и поставим свечкутаблетку, а вокруг будет много камешков поменьше. Камешки можно покрыть лаком — они начинают бле

c.m. no поим каменным уюром, n не как мишура. Я здесь не прикладное искусство проповедую. А го, что красоту — бесполезную, только чтобы любоваться, и прикладную, чтобы пользоваться, — ребенок может творить сам.

Рисование... Шариковой ли ручкой (только чтобы шарик хорошо катался внутри стержня), простыми или цветными карандашами (лучше с мягкими грифелями). Все средства хороши, кроме опасных. Особенно важны краски.

Сначала ребенок чертит просто линии, отдельные и рядышком, закрашивает пространство. Нет, это не пачкотня. Это упражнения, тренинг. Рука становится тверже, линии — ровнее. Вот появляются в «рисунке» углы. А дальше кружочки, спирали. Я иногда это все пускаю на самотек. А иногда сам начинаю рисовать углы, кружочки, спирали. Я не говорю: делай как я. Катя сама видит, быстро копирует движения и саморазвивается дальше. У учителей рисования есть свои приемы. Нарисуют контур рыбки, а ребенок пририсовывает чешуйки. Наверное, можно и так. Но можно и дать свободу творчеству. Это как раз лучше делать в семье, дома. Ведь в развивающем детском кружке педагог передает ребенку свои умения — и этим несколько сковывает его саморазвитие. Пусть и так и так будет. Мы Катю водим в развивающий центр «Радуга». Там учат поделкам. Из шишки сделать гномика. Борода у него из ваты, ноги — колючки, пластилиновые шарики вместо глаз. Я поступаю иначе. Идем собирать шишки. Принесли домой. Что бы из них сделать? Катя говорит:

— Давай елку сделаем...

— А как?

— Просто...

И Катя связывает (я только помогаю воплотить замысел) три шишки вместе, головками вверх. Ставит их как треножник.  Потом делает еще такой же треножник и ставит его на первый. Елка пока не получилась. Подсказываю: может быть, взять шишечки помельче. Сопит, связывает мелкие шишки, ставит их на первый треножник. Получилось. Но еще более мелких — не находит ■ ся в нашем улове. Я предлагаю свои услуги: давай одну шишку разрежем на четыре части вдоль.

— Я не умею.

— Ну, может быть, я...

— Давай ты...

Я делаю разрез, но приостанавливаюсь. Катя догадывается о моем замысле:

                                                                                                                                                               Не надо до конца.

Я принимаю ее предложение и делаю второй разрез тоже не до копна. Эту недорезанную шишечку Катя водружает на верх сооружения... Ура, елка.

Творчество ребенка — ведущее начало...

Л выкладывание из спичек букв, домиков, зверей, птиц — это целиком Катино изобретение (конечно, конечно, она изобрела пссгонавсего велосипед, но ведь сама). С двух лет Катя хорошо шает, что со спичками игры опасны. И когда в три года она потянулась за спичками, мы с Леной напряглись. Катя успокоила:

— У меня спички не зажёганные.

И стала делать из них буквы. Мы помогли. Надломили несколько спичек. Они пошли в дело по построению букв. Во всем этом важно то, что ГЕНЕРАТОР ИДЕЙ — РЕБЕНОК, а родители лишь помогают в подборе технических средств, и только.

Спички ли, карандаши ли, камешки, краски?.. Краски Гуашь, акварель, масло... Я помогаю развести краску, учу брать ее «по чутьчуть» кончиком кисточки, ну, может быть, посоветую держать кисточку, как карандаш... А какие провести линии, какие рисовать узоры, как изобразить любимых животных — это Катя решает сама...

Рисовать интереснее там, где нельзя... На стенах, на дверях, " на полу... Нельзя — если главное для взрослых мертвый предмет — пол, стена, дверь. И можно — если для родителей главное — живое творчество ребенка. У нас Кате всё можно. И творчество идет живее. На линолеуме пола появляются цветовые пятна, пунктирные линии, принцессы, чертики. Пространство стены под окном на кухне — космос со звездами, луной, среди звезд кукла Люся, отдельный хвост Гелы (а она ротвейлер, и сами понимаете, хвост отдельно в космосе, как хвост кометы). Творчество заразительно. Поэтому вместо слов «давай сделаем» я просто начинаю делать. Сажусь, размачиваю кисти, ни слова не говоря, развожу гуашь и провожу первую линию под подоконником... Катя не может мне позволить творить мою волю. Она творит свою волю. Требует кисти, краски. А я как Том Сойер: и яблоко съел, и забор покрашен.

Алена, акушерка, ставшая нам родственницей, — хороший психолог (не только хороший медицинский работник). И тогда, когда принимала роды, и теперь, когда мы продолжаем с ней

общение и советуемся с ней. Она сказала нам однажды: ребенок должен иметь возможность побыть один. Алена не читала Жана Пиаже и Льва Выготского, но высказала на уровне бытового здравого смысла похожие мысли. Пиаже говорил об аутистическом мышлении ребенка. Никого нет, а ребенок говорит как бы сам с собой. По Пиаже, это аутизм — углубление в себя. Выготский же трактовал это как диалог ребенка с самим собой. Алена посоветовала: дайте возможность ребенку саморазвиваться. И мы Кате такую возможность даем.

Но не только же монологи. Нетнет, и диалоги. Мы стимулируем рассказы Кати о разных виденных ею сюжетах. И вот:

— Ты знаешь сказку о глупом кроте. Когда мальчик посадил крота в таз, а потом выпустил... а крот все копаеткопает и не хочет уходить.

— Один раз мы с мамой...

Мы пишем для Кати стихи. Катя любит кошку. У нашей кошки нет клички. Кошка и кошка. Но Катя в кошке души не чает. И вот в двухлетнем возрасте Катя получила подарок в виде стихотворения. Все не будем приводить, но два двустишия получились вполне приличные. Так что...

Кошка думает: «Кто там Пристает к моим котам».

Прыг с разбега на диван Имурлыбку дарит вам.

Катя выучила это стихотворение, и, когда едем на художественную гимнастику, я начинаю:

Кошка думает:...

Катя продолжает:

Кто там

Пристает к моим котам.

Она сама потихоньку начинает стихотворничать:

Что такое, что за звук? Молоток стучит — туктук.

Это самостоятельно. А вот с посильной моей помощью...

Лежит спокойно наша киса. Вдруг шевельнулась гдето крыса.

У кисы навострились ушки: Над ней хихикали лягушки.

Мы записываем на видик мультики. Всегда стоит кассета на том месте, где кончилась предыдущая запись. И как только на экране наш, русский мультик, Катя бежит к нам:

— Записываем.

Или даже сама ставит на запись. Вообщето мы стараемся записывать с самого начала, если удается по телепрограммам выследить нужное. Русские мультики лучше по эстетике и по нравственности. Вот включаем... не знаю, как называется, кто режиссер, но вижу — хорошо, предвижу — хорошо кончится. Не ошибся. По стилю наш фильм. Катя наши фильмы по стилю определяет. «Это гадость» — американский мультик. Да нет, Марк Твен — наш дедушка, Астрид Линдгрен — наша бабушка. А мультики, в которых только губы движутся, а глаза пустые, мертвые, неподвижные, — это не наше.

Както записали мы с середины один мультик. В нем добрый пингвин попросил «пынгвына», толстого и неуклюжего, которому наш пингвин сделал много услуг, подержать его яйцо, пока он поймает рыбу для еды. Поймал, принес пынгвыну. А тот, оказывается, выронил яйцо нашего пингвина, и оно кануло в море. Но страх отбил у пынгвына остатки совести, и он дал нашему пингвину вместо его яйца заготовленный камень, похожий на яйцо. Когда у всех вылупились пингвинята и подросли, наш пингвин вместе с камнем пошел со всеми в море и утонул вместе с камнем — он спасал своего «невылупившегося пингвиненка».

Катя, которая постоянно заботится о спасении божьих коровок, лягушек и прочей живности, плачет. Эти слезы Кати — лучшая похвала режиссеру и художникам. Похвала и нам с Леной, поскольку подбор мультфильмов осуществляем мы.

Но нам хочется, чтобы Катя проделала более интенсивное нравственное саморазвитие. Нам мало готовых мультфильмов и написанных сказок. «Черная курица» и «Белый пудель». «Дюймовочка» и «Золушка»... Все это, конечно, наше. Но это несовременный материал. В них есть не все, что нам нужно. Кроме того, нам нужно, чтобы сказку сочинили мы сами вместе с Катей, сказку, которая нужна именно ей, сказку для нее и на самом деле

про нее. Важно, и это важнее всего, чтобы в контекст сказки вошли наши собственные переживания.

Вот одна из них. Называется она «ВСЁ ЕСТЬ, НО НИКОГО НЕТ».

Жила была девочка, которую звали Катя... Нуда, также, какитебя. Ты же не единственная Катя на свете. Есть еще Кати. Ну, так вот. } Эта Катя была девочка капризная. Игрушки разбрасывала, маме помогать отказывалась. Хочу эту игрушку — и на весь магазин поднимался такой рев, что все люди бросали покупать то, что им было надо. И смотрели только на Катю. И думали: что же это за девочка  такая, красивая, похожа на Златовласку, и мама и папа у нее хорошие, а она плачет. А однажды, когда Юлька, дочка маминой подруга Нади, пришла к ней в гости, Катя не дала ей поиграть мячиком — это ведь был мячик для художественной гимнастики. Но Юльке именно поэтому и хотелось им поиграть.

И вот проснулась Катя однажды. Она подумала, что это дома. И на самом деле все было как дома. Только в доме начались прямотаки чудеса. Стоит ей подумать о кукле, которую она выпрашивала у папы, чтобы он купил ее в магазине, — и кукла тут же около нее сидит. Захотела мармеладку, похожую на длинного крокодильчика зелененького, — и крокодильчик сам ползет к ней в рот. И большаяпребольшая мохнатая Обезьяна обнимает Катю. Такая игрушка в магазине была, но мама не смогла купить, потому что обезьяна слишком дорого стоила. Катя крикнула:

— Мам, иди сюда, смотри какая обезьяна, я такую хотела, ты не купила, а она есть у меня.

Но мама не откликнулась. Тогда Катя позвала папу:

—  Пап, посмотри, какая обезьяна, мама мне не хотела ее купить, а она сама ко мне прибежала.

Но и папа кудато подевался. Молчит, а обычно сразу откликается. Катя в одну комнату, в другую — никого. Игрушек много. А людей нет. И даже папы с мамой нет. Катя пошла на кухню. Там много всякой вкуснятины. Открыла холодильник, взяла чупачупс. Потом отрезала кусочек ветчины. Снова кликнула:

— Мама. Папа. Баба. Еся.

Но ответом ей было полное молчание. Катя совсем испугалась. Получалось, что ВСЁ ЕСТЬ, НО НИКОГО НЕТ. Катя испугалась, стала плакать. Ей не хотелось уже игрушек. А мама с папой и даже Ёська с бабушкой — кудато исчезли. И так горько плакала Катя, что не заметила, как заснула.

Проснулась. Большой мохнатой обезьяныигрушки нет и куклы нет. И мармеладоккрокодильчиков нет. Но слышит, как на кухне тихо

чтото говорит телевизор. Это мама готовит овсянку. А папа сидит за компьютером, дописывает статью. У Кати отлегло от сердца. Не нужны мне большие игрушки, пусть только мама с папой будут дома. Катя рассказала маме о том, что она пережила. Мама обняла Катю и сказала: «Да, и я иногда попадала на такой остров и тоже скорейскорей просилась домой». Катя обняла маму, поцеловала папу, позвонила по телефону и позвала в гости Юльку. А тут и бабушка с Еськой пришли. И все сразу стало на свои места. Катя со слезами на глазах сказала:

— Пусть будут дома все, и пусть ничего не будет, даже любимых игрушек.

— Ну, что совсем ничего — это ты преувеличила, — вступил в разговор папа. — Самые любимые игрушки, которыми ты играешь, — пусть останутся; а лишь бы больше было — вот это не надо.

После этой сказки Катя сама подошла к нам и сказала:

— У меня так много игрушек, а у детей в нашей деревне мало. Давай мы отвезем им.

А что, дорогие взрослые. Когда всё есть, но никого нет, вам это как? А ведь если заниматься накопительством, если все люди вам либо враги, либо «подельники», это же тоже «всё есть, но никого нет»... Есть над чем задуматься

Решусь предложить родительскому и детскому вниманию еще одну совместно с Катей сочиненную сказку. Про муравья и гусеницу. В басне Крылова «Стрекоза и Муравей» Муравей назидательный и холодный. А мы однажды с Катей видели, как муравей полз на трех лапочках, и Катя (тогда ей было два с половинкой) заплакала — ей стало жалко муравья. А в четыре с половиной мы вспомнили это и стали сочинять сказку. Ну, вот она... «МУРАВЕЙ И ГУСЕНИЦА».

Жилбыл муравей. Однажды он быстро полз по соломинке, не удержался, свалился с нее и сильно ушибся. Соломинкато была очень высоко. И у него оказались ушиблены три ножки. Из шести... Так что теперь он мог ползти только очень медленно. Он боялся: если будет ползти быстро, то он снова упадет и повредит другие ноги. А все его родственникимуравьи были уже дома. И вот он тащится едваедва и печалится: домой он попадет поздно. И никто из его семьи не может ему помочь.

Как вдруг он увидел рядом мохнатенькую гусеницу. Она была большая, и у нее было целых семнадцать ножек. Вообщето их должно было быть восемнадцать. Но одну ножку ей повредил жукрогач. Это было давно, ей тогда было больно, но теперь она уже выздоровела.

Гусеница увидела нашего муравья и вспомнила, как ей было плохо. И она посочувствовала муравью.

— Куда ты ползешь? — спросила муравья гусеница.

— Да вот никак не могу добраться до дому... — грустно ответил ей муравей, и голос его дрожал.

Гусеница сказала:

— Давай знакомиться... Меня зовут Мохнатка. А тебя как?

— А меня... меня теперь можно звать Триножек... — продолжал переживать за себя муравей.

—  Ты выздоровеешь, не волнуйся. А сейчас давай я тебе помогу. Я помню, как мне было тяжко, когда я почувствовала рог жука на моей ноге.

— Да, — сказал муравей, — у тебя была повреждена всего одна нога из восемнадцати, а у меня — целых три... и из шести...

—  Ну, так я тебя на своих семнадцати ногах живо домчу до дома. Садись на меня.

Муравей заполз к ней на спину и уцепился за ворсинки. Гусеница быстро поползла. Дома в муравейнике его встретили братья и сестры. Заохали, заахали. Благодарили добрую Мохнатку. Угостили ее и приглашали еще в гости. Но скоро настало время, когда ей надо было стать коконом. А для того чтобы закутаться, ей нужна была именно та ножка, которую поранил рогач. Гусеница приползла к муравьям. Объяснила, в чем дело, и тогда выздоровевший Триножек попросил своих собратьев помочь ей. Они со всех сторон облепили гусеницу, стали ее катить, и она закутывалась всвои ниточки. Когда кокон был готов, вся ватага муравьев подтянула его к веточке и закрепила на ней. Прошло время, и вот из кокона вылетела красивая большая бабочка. Она села около муравейника, по ■; махала крылышками и взлетела. Покружилась немного над муравейником, поблагодарила своего друга Триножека и всех других муравьев и улетела высоко в небо. А все муравьи любовались ею.

Тоже ведь о нравственности, о взаимопомощи сказка. Катя пропускает все это через себя, через слезы даже. «Мохнатка» и «Триножек» — предложены ею. Бабочка улетела в небо, а муравьи любовались ею — это тоже она. Творчество и доброта —  пусть они стоят рядом в работе с ребенком

Родители Вам нравится, когда вам чтото запрещают?

— Что еще за глупые вопросы, конечно, не нравится... — скажете вы

Ну, так и ребенку не нравится. Но вы детям многое запрещаете и многое предписываете. При непослушании наказываете.

Окриком, шлепком, стоянием в углу, лишением чегото приятного, например сладкого на десерт.

Резко заметим себе, что РЕБЕНОК НАКАЗАТЬ НАС НЕ МОЖЕТ... НИ ШЛЕПКОМ, НИ СТОЯНИЕМ В УГЛУ, НИ ЛИШЕНИЕМ СЛАДКОГО ДЕСЕРТА. НЕСПРАВЕДЛИВО ВЕДЬ..

Но разберемся в причинах... Почему вы наказываете его? Вам кажется, что это происходит для его же пользы. Ну как же, я старше, думаете вы, и, следовательно, больше, чем ребенок, знаю, что можно, а что нет, поэтому надо руководить им для его же пользы.

Да, в чемто вы, соглашусь, больше продвинуты. Вы, например, лучше завязываете шнурки на ботинках. Но и у ребенка в познании мира есть свои преимущества. Ребенок острее, например, радуется жизни. Я уже приводил фразу Кати: «Спасибо, Солнышко, что ты встало...»

Конечно, и мне приятнее, если день погожий, но при всем том, что я написал несколько книг по психологии, я,не смог бы вот так выразить свое восхищение мирозданием...

Так что отдайте ребенку должное и не кичитесь тем, что вы завязываете шнурки быстрее и туже, чем он.

Ребенок — экспериментатор. Но не все сразу получается. А мы хотим, чтобы все и сразу. Ну дайте ему испортить несколько сотен листов бумаги, изломать несколько десятков карандашей... Дайте изрисовать много коробочек краски. «Если долго мучиться, чтонибудь получится». Но ведь и ракеты летели не сразу и не сразу в ту сторону, в какую было запланировано. Это только у Шекспира нет черновиков (да и то это загадка). Когда Катя сделала горку какао с большим количеством сахара и почти не осталось места для воды и молока, мама встрепенулась, да и я промямлил чтото неодобрительное. А Катя нам:

— Ну, тогда я сделаю как обычно...

Ребенок — личность уже с малых лет. Он хочет решать сам ш себя. И не хочет, чтобы решали за него. Делает он много по подражанию, и как только понял принцип, он произносит свое шаменитое «я сам». Но вам очень хочется указать на его опношности, указать на его место в семейной иерархии. Его «я сам» lo ятно. А вамто почему хочется указать? Вы скажете, что хотии его научить, а на самом деле вам хочется еще и возвыситься пи его фоне... Ведь так легко это сделать... Я каждый раз спрашиtuo себя, чего больше мне хочется: научить или самовозвысить* ч  Если второе, то я отказываюсь от такого самовозвышения.

И стараюсь самовозвыситься над своим вчерашним «я» (сегод;; ня фразы складнее, чем вчера). А Кате даю возможность сделать пробы и ошибки. Я дожидаюсь терпеливо, когда она примет свои ручки от ручки чашки с «горячеватым» чаем и от блюдца и попросит: «Ты» До этого я показываю, как я наливаю чай • в блюдце (понятно, он уже не горячий) и предотвращаю распле скивание. Ну, помедленнее будет самонаучение ребенка... По ? терпите...

Родители часто задают себе вопрос: