Психологические функции
Семья — малая группа, в которой с наибольшей естественностью удовлетворяются многие важнейшие личностные потребности человека. Здесь он приобретает необходимые социальные навыки, осваивает базовые стереотипы поведения и культурные нормы, реализует свои эмоциональные предпочтения, получает психологическую поддержку и защиту, спасается от стрессов и перегрузок, возникающих при контактах с внешним миром. В удовлетворении всех таких потребностей и заключается смысл психологических и социально-культурных (социализирующих) функций семьи.
Перегруппировка функций семьи в ходе ее модернизации повышает значение именно этих двух групп функций, что вызывает кардинальные перемены в образе жизни семей, их потребностях, характере взаимодействия с внешним миром, типе внутрисемейных отношений, положении в семье отдельных ее членов, семейной морали и т.д. и в конечном счете приводит к фундаментальным сдвигам в системе взаимодействия по всей цепочке личность-семья-общество. Соответственно меняются и сами психологические и социально-культурные функции.
Когда речь идет о психологических аспектах функционирования семьи, она предстает не столько как институт, сколько как малая группа с характерными для этого образования особенностями группового взаимодействия. Следовательно, в основе психологического функционирования семьи лежат только такие индивидуальные потребности, удовлетворение которых невозможно или чрезвычайно затруднено вне семьи.
Во многих зарубежных работах психологические функции семьи обозначаются как «функции психотерапии». Семья способна одновременно обеспечивать своим членам чувство безопасности («убежище»), принадлежности к группе, эмоциональные связи, возможность самоутверждения, т.е. в конечном счете создать базу для развития высшего типа потребностей (по Маслоу) в самоактуализации и реализации творческого потенциала.
Психологические функции семьи осуществляются через межличностные отношения. В процессе перехода к семье нового исторического типа в межличностных отношениях, а значит, и в социально-психологическом функционировании семьи происходят значительные изменения. (На отечественном материале этот процесс был исследован в работах СИ. Голода.
Традиционная модель семьи содействовала в основном удовлетворению первичных психологических потребностей: в безопасности, принадлежности, эмоциональных связях, отчасти (в основном для женщины) в самоутверждении и лишь в незначительной степени могла способствовать удовлетворению потребностей в самоактуализации. Таким образом, абсолютной прерогативой такой семьи были «низшие» психологические потребности, наиболее тесно связанные с ее экономическим функционированием.
С возрастанием индивидуализации человека и «введением» в современную семью принципа автономии личности как необходимого условия развития и удовлетворения высших психологических потребностей, а также в связи с параллельно идущими социальными процессами, ослабляющими внешние нормы семейного взаимодействия, удовлетворение всех видов базовых психологических потребностей индивида, включая и «высшие», усложняется, что создает угрозу дестабилизации семьи. Вследствие этого повышаются требования к выполнению семьей ее социально-психологических функций как в целом, так и на различных стадиях ее жизненного цикла.
В современных социально-психологических исследованиях семьи вычленяются три основных компонента межличностных отношений, обеспечивающих психологическую солидарность: интимность (близость), кооперация (взаимопомощь) и когнитивное согласие (взаимопонимание). Разные элементы психологической солидарности имеют различный «удельный вес» на том или ином этапе жизненного цикла семьи. Так, в добрачный период и до рождения первого ребенка наибольшее значение имеет интимность. После рождения первого ребенка решающую роль начинает играть степень и характер кооперации: этим можно отчасти объяснить замеченную в исследованиях «традиционализацию» семейной жизни в этой фазе (муж на время становится основным кормильцем, и соответствующие изменения претерпевает весь характер семейного взаимодействия). В дальнейшем постоянно возрастает вклад в психологическую солидарность когнитивного согласия. Вообще же высокую степень психологической солидарности можно считать главным условием, обеспечивающим удовлетворение трех «низших» групп базовых личностных потребностей, а в сочетании с определенной автономией членов семьи, — и «высших» групп потребностей (в самоуважении, самореализации и самоактуализации).
Сравнение под таким углом «патриархальной» и «демократической» («эгалитарной») семейных моделей приводит к предположению, что первая не уступает второй по степени психологической комфортности для индивида. Для традиционного брака характерна высокая степень кооперации (через ролевую взаимодополняемость), когнитивного согласия (следующего из общих социально заданных норм) и низкая потребность в автономии. Недостаточная степень интимности в семьях этого типа не ведет к разрушению солидарности в целом.
Для «эгалитарного» брака в условиях размывания социально-нормативного канона и возникновения относительно нового требования автономии как условия развития личности «нагрузка» на все элементы психологической солидарности очень высока. Не случайно некоторые исследования показывают, что удовлетворенность семейной жизнью и браком наиболее высока в чисто традиционных семьях, затем — в эгалитарных и наиболее низка в промежуточных вариантах. То же отражено и в данных о зависимости психического здоровья от типа семьи: наиболее психически стабильными оказались «последовательные традиционалисты», достаточно благополучными — «последовательные демократы» и маргинальными с точки зрения психической нормы — промежуточные типы.
В первом типе семьи («патриархальном») основной «скрепой» психологической солидарности служит кооперация, во втором — интимность. В переходных же типах, по-видимому, ролевая несогласованность — скорее следствие, чем причина нарушения интимности и когнитивного согласия, хотя часто считают, что она — результат действия рудиментарных традиционных норм как когнитивных образований.
Интимность — наименее «востребованный» элемент традиционной семейной модели и наиболее значимый для модели эгалитарной. Не удивительно, что именно он оказывается «слабым звеном» при переходе от первой ко второй. Такие «промежуточные» модели:— вариант не традиционной, а напротив — современной семьи, но с нарушением в ее центральном звене — интимности, приводящим к «сбоям» в социально-психологическом функционировании. Примером может служить проблема нежеланных детей (по данным исследований, они составляют группу риска в социальном плане), неоднократно отмечавшиеся зависимости между удовлетворенностью браком и производительностью труда, психическим и физическим здоровьем людей.
Широкая распространенность «промежуточного», маргинального типа семейных отношений, их переходный характер — пожалуй, важнейшая черта, объясняющая трудности, переживаемые семьей в бывшем СССР, главная причина неудовлетворенности семейной жизнью, которую испытывают миллионы людей. Одних тяготит непреодоленность традиционного авторитаризма внутрисемейных отношений, жесткая семейная дисциплина, зависимое положение женщин и детей, отсутствие свободы выбора. Отсюда самые разные виды протеста: от огромного числа разводов по инициативе женщин до сотен ежегодных самосожжений женщин и девушек в некоторых республиках Средней Азии. Другие страдают, напротив, от переформировавшегося, незрелого внутрисемейного демократизма, не сопровождающегося адекватной ответственностью и порождающего многочисленные неблагополучные, конфликтные семьи.