Семь «я» — много или мало?

Есть и еще одна сторона семейных отношений, имеющая огромное эмоциональное воздействие на родичей. Братишки-сестренки, они тоже многое дают друг другу и берут от совместного обитания. К сожалению, современная семья слишком часто лишает детей прекрасного чувства братской любви. Ограничиваясь единственным ребенком, некоторые мамы подводят под такое решение теоретическую базу: дескать, занятые на работе взрослые не могут воспитать нескольких ребятишек в соответствии с уровнем требований, предъявляемых к человеку нашим сложным веком. Насколько справедливо подобное суждение, давайте разберемся.

Мнение педагогов на сей счет однозначно: многодетная семья лучше исполняет свою функцию подготовки детей к трудностям взрослой жизни. В детском ли саду, в школе всегда можно без особых усилий угадать: вот этот малыш или подросток из большого семейства. Такие дети, как правило, не капризны, расторопны, ловки и самостоятельны, больше в них сердечного тепла и заботы о других, меньше зазнайства и эгоцентризма. Их успеваемость мало отличается от успеваемости единственных.

Надо ли объяснять, как благотворно такие дети действуют на любую обстановку, в которой появляются? А для родительского сознания и чувства иметь перед глазами доброжелательных и трудолюбивых детей — высшая отрада. Но подлинная мука лицезреть избалованное всеобщим вниманием и заботой единственное дитя, которое самими условиями взращено тепличным растением. Для него любой сквозняк — ураган, любая житейская неурядица — землетрясение.

Демографы считают, что наиболее оптимальна трех-четырехдетная семья. Такое число отвечает потребностям общества в расширенном воспроизводстве населения и дает возможность всем домочадцам испытать полную гамму родственных чувств.

Психологи, изучающие оптимальный состав современной семьи, тоже приходят к убеждению: в семье при наличии стариков, бабушки или дедушки или обоих вместе, детей должно быть столько же, сколько и взрослых: три-четыре. Особо чадолюбивые родители вполне могут отважиться на большее.

Однако возникает закономерный вопрос: отчего в прежние, куда более суровые и голодные времена в крестьянских, рабочих семьях и даже в аристократических было правилом — иметь много детей, а исключением — единственное чадо? Нынче же все наоборот.

Советские демографы считают, что наши предки рожали детей числом поболее отнюдь не из-за одного могучего родительского инстинкта, чадолюбия и не из-за одной необразованности и простоты нравов или из-за отсутствия средств предохранения от беременности и т. п. Последнее — еще одно заблуждение. Документы доказывают: еще тысячи лет назад в Египте и Греции были известны средства предохранения и прерывания беременности. Известны они были и индейским племенам. Однако на рождаемости это не отражалось. В нашей стране есть регионы, где сохраняются традиционно-многочисленные семьи, несмотря на известные и там средства ограничения деторождения.

Причина большой рождаемости в прошлом, по мнению А. Г. Харчева, основывалась на сознании, что нужно создать определенный «запас прочности». Ведь из всех рожденных младенцев, даже во вполне обеспеченных семьях, только часть доживала до взрослого состояния. Детские смерти были столь же привычным явлением, как и рождение. «Бог дал, бог взял» — так говорили наши бабушки. Теперь выживает подавляющее большинство новорожденных. Поэтому ослаб страх остаться бездетными при малом количестве ребятишек, даже при единственном ребенке. Кроме того, если посмотреть да сравнить век нынешний и век минувший, то неизвестно, «накопила» бы иная бабушка столько детей или остановилась бы на третьем, четвертом. Прежде ребятишки росли, как трава при дороге, никто и думать не хотел о том, чтобы «яйца» непременно больше «курицы» знали и умели. А теперь ведь именно эти требования и соображения возникают перед каждым семьянином, когда он решает вопрос: быть или не быть еще одному ребенку? Поэтому и пришли специалисты к выводу, что наиболее желательным для общества будет переход от неограничиваемой многодетности к семье с тремя-четырьмя детьми.

Рожали наши предки числом поболе и из-за корыстных побуждений: дети были не только едоками-потребителями, но и кормильцами, опорой в старости. Полстолетия назад ребенок начинал «обрабатывать» себя с девяти-десяти лет, а в крестьянстве и того раньше. Ныне же у нас все семьи трудовые, и все они, независимо от образовательного уровня, социального и материального положения, содержат, растят и учат наследников почти в два раза дольше — как минимум до шестнадцати лет. Немалые средства вкладывает и государство в обучение каждого школьника и студента.

Но вот что любопытно: нередко соседствуют семьи с одинаковыми условиями жизни, образованием и профессией родителей, а количество детей в них — разное. Довелось обнаружить такое в Кулундинской степи. В соседних колхозах жили хлеборобы. У жителей одной деревни — 8 — 12 детей. У жителей другого поселка —2 — 3 ребенка. Спрашивают: в чем дело, отчего такая разница? Пожимают плечами. Одна женщина сказала: «Мужики у них трезвые, обстоятельные, и жены не работают. Отчего не рожать детишек».

Следовательно, число детей в семье во многом зависит от того, насколько надежна опора у жены. Немалую роль играют и ценностные установки женщины и мужчины, о которых мы с вами уже размышляли. Есть и такая причина малодетности современных семейств: у некоторых молодых супругов при решении дилеммы — дети или вещи, комфорт, свободное время, решение принимается в пользу бытовых удобств и удовольствий. Дети обычно оказываются врагами вещей, их «конкурентами». Потребительский ажиотаж этих родителей заставляет жертвовать живым бессмертием ради торжества вещественных ценностей.

В редакционной почте встречается немало писем мужей, сетующих на то, что жена отказывается иметь двух или трех детей при том, что все условия для этого созданы и муж готов делить все трудности по воспитанию. Недовольство мужей в данном случае вполне законно. Если здоровая женщина отказывается родить ребенка, она, по существу, выступает как человек, насильно захвативший то, что ему одному не принадлежит. Она присваивает право одной решать вопрос о бессмертии мужа и благополучии старшего поколения. Решает важнейший для всего общества вопрос с сугубо эгоистических позиций.

Но бывает, что в таком решении может быть повинна не одна женщина, но и мужчина, если он исповедует взгляды того молодого супруга, чьи высказывания были приведены в главе «Маленькие пришельцы». И кого не переубедил целый синклит родни и знакомых... Впрочем, муж волен распоряжаться лишь до той поры, пока жена разделяет его воззрения. В конечном счете за ней последнее слово.

— Мужчинам легко и просто достаются дети,— можно услышать резонные возражения женщин,— Им не носить, не рожать, не кормить, не нянчить.

Все верно, тут и спору нет, что главные тяготы по воспитанию детей на первом году их жизни ложатся на женские плечи. Хотя и призывают мужчин всячески облегчать положение женщин-матерей, но они не всегда находят свое место в сложном процессе взращивания грудных малышей. Школы молодых отцов, открывающиеся в районах и городах, наверное, в будущем снимут эту проблему.

Есть и такой аргумент в споре о количестве детей в семье: карьера женщины. Многодетной матери, мол, придется отказаться от честолюбивых стремлений — достичь максимальной высоты в избранном деле. При двух или нескольких ребятишках она непременно отстанет от своих бездетных или «однодетных» сверстниц-коллег.

Очень многие факты опровергают такое мнение. Если дети родятся сразу, один за другим, то потери времени практически одинаковые. Даже сил! На первого и единственного ребенка мать «выкладывается» гораздо больше, чем на двоих, тем более троих. Во-первых, сильней всего ее изнуряет неумение, незнание азов по уходу за ребенком, его кормлению. Со вторым многие процедуры производятся почти автоматически. Во-вторых, первенец приковывает к себе больше внимания, требует огромных расходов нервной энергии, потому что ему заняться, поиграть не с кем. Вот он и пристает к папе-маме. А когда детей двое или трое, они отлично занимают друг друга. И материальные расходы со вторым ребенком сокращаются: вещи от первого донашивает следующий. И по болезни ребенка мать с двумя сидит не на много дольше, чем с одним. Здоровье малыша во многом зависит от душевного равновесия родителей. Может ли быть спокойной мать, имеющая единственное чадо, когда она постоянно опасается потерять его, обмирает из-за каждого скачка температуры?

Наконец, о чисто профессиональных интересах женщины. В какой зависимости они находятся от количества детей? Нет надобности обращаться к экспертам, чтобы заметить: продвижение по службе матери двух-трех детей несколько замедляется, но карьера ее не рушится вовсе. Сравните женщин эдак под пятьдесят, ближе к итоговому, в служебном плане, возрасту. Они чаще всего на одних «высотах», и имеющие детей и нет. Почему?

Отставая в молодые годы, мама впоследствии успевает наверстать упущенное (если, конечно, ее профессия не имеет жестких возрастных ограничений, как, например, балерина). Зато замедляет с годами разбег та, что ради служебного успеха отказала себе в трудном счастье материнства.

Французские исследователи «вычислили» снижение профессиональных, прежде всего интеллектуальных способностей женщин в самом активном для деторождения возрасте — в 20—30 лет. Значит, рожает женщина или нет, организм ее отвлекает энергию от дела. Переборов в себе естественные стремления, женщина с годами начинает ощущать перебои в здоровье, падение работоспособности — так природа мстит за отступничество. Глядишь, и докторская диссертация не закончена, решающие открытия делает кто-то другой. И некогда преуспевающая женщина с тоской оглядывается на чужих малышей и печально размышляет о смысле и назначении своем в этой жизни.

...Нужны родителям несколько детей, а не единственный ребенок и для удовлетворения своих материальных потребностей в старости. Это многими не осознается в полной мере из-за того, что расчет с пенсионерами ведет государство. Но ведь все материальные и духовные ценности общества создаются вчерашними детьми и внуками, нынешними работниками. От их численности во многом зависит экономическая мощь страны, ее возможность обеспечивать нетрудоспособное свое население. Если здесь будет нарушена пропорция полноценных работников и «едоков» (пусть и заслуженных), то, естественно, характер компенсации за прошлый труд будет совсем иной, гораздо ниже желаемого. Вопрос материальных отношений родителей и детей очень серьезный и заслуживает особого внимания.

А теперь поразмыслим о том, что дают родственные связи сестер и братьев для самих детей. Ну, прежде всего, что такое братство?

Вспомним: для всех мыслителей, мечтавших о будущем царстве добра и справедливости, высшим выражением единства людей и было их братство! В давние и недавние еще года существовало такое романтическое правило: друзья, соратники, единомышленники скрепляли клятву верности кровью и становились побратимами. Братья по духу, братья по классу, братья по делу, по борьбе... Выходит, братство в своем высоком выражении может основываться не на одном кровном родстве, но и на общности целей, идей, дела. Не случайно человечество приняло это слово за эталон нерасторжимых человеческих уз.

Кровные братья остаются братьями, даже когда у каждого своя жизнь, свои стремления. Потому что в сознании их выработался «рефлекс соучастия». Этот рефлекс лежит в основе отношений между кровными братьями. Возникнув в самые ранние годы совместных игр, испытаний, даже проказ, этот рефлекс развивается на протяжении первого этапа жизни, становясь неразрушимой привычкой подставлять плечо под жизненную ношу брата, не спрашивая наград и почестей.

Ведомы нам и другие примеры, и жизненные, и литературные, когда братья являют миру свою отчужденность, холодность, а то и вражду. К слову сказать: родными братьями были прототип Иудушки Головлева и... писатель, беспощадным пером запечатлевший его страшный лик и сделавший это имя нарицательным, М. Е. Салтыков-Щедрин. Первопричиной антагонизма братьев, по всей вероятности, бывает или глубокое равнодушие к детям со стороны родителей, или когда мать, отец делят их на «любимчиков» и «постылых».

Любви друг к другу братья и сестры учатся у своих родителей. Поэтому особенно важно, чтобы отношение к детям было ровное, справедливое, что встречается, увы, не всегда. Школьным учителям известно: нередко в большой семье младший ребенок бывает сильнее избалованным, эгоистичным, чем даже единственное чадо. Неравенство перед людьми самыми близкими и дорогими нередко и порождает соперничество, ревность, а то и зависть, переходящую во вражду.

...Когда мы обращаемся к истории удивительной семьи Ульяновых, то начинаем сознавать, что первоосновой, фундаментом дружбы, соратничества братьев и сестер было добросердечное отношение родителей ко всем детям. Как родители, так и дети обращали свои помыслы на помощь тому из родных, кто в этот момент больше других нуждался в поддержке. Оттого мы и воспринимаем Ульяновых как единое целое даже тогда, когда уже образовалось несколько самостоятельных семей, все жили врозь и общались друг с другом в основном с помощью писем.

Вот такого рода общность мы именуем чувством кровного родства, святым братством. Между прочим, вы не задумывались:

отчего это нет сходного термина, определяющего нерасторжимую связь братьев с сестрами и между последними? Не понятно. Ведь есть убедительные примеры глубокой и стойкой привязанности, делового сотрудничества и между сестрами. Встречаются между ними и соперничество, отчужденность — все так же, как и у мужской половины рода человеческого.

Особенно впечатляющими являются отношения между дочерьми Карла Маркса: верность, забота, готовность к безоглядному самопожертвованию и в то же время товарищество соратниц по борьбе. Может, человечество не оценило еще эти отношения и не зафиксировало их в особом слове оттого, что все же привязанность большинства женщин к собственным детям, заботы о доме Полнее занимают мысли и сердце, чем у мужчин? Мы можем строить лишь предположения о причинах такой «дискриминации» в отношении сестринских свойств.

Однако надо оценить и оборотную сторону безоглядной привязанности братьев и сестер. Если мы говорим с восхищением о братстве, основывающемся на высоких благородных чувствах и целях, то не так уж редко приходится в жизни встречаться и с братством, основанным на общем злом деле. «Братья-разбойники» — это не только герои одноименных романтических поэм, но и «герои» вполне прозаических следственных протоколов. Сколько несчастий доводилось испытывать родным только из-за того, что старший брат ввязался в драку, пристал к дурной компании и за собой увлек младшего.

Существенную роль в отношениях братьев и сестер играет возраст. Взаимосвязь сильней всего проявляется у погодок и у ребятишек с разницей в два-три года. Общие забавные заботы. В этом случае даже пол не разводит ребят по разным компаниям. Скачут, бегают, прячутся, возятся девочки и мальчики одинаково. Это большая и полезная школа, в которой ребята учатся навыкам товарищества, общежития, самоотверженности.

Особые сложности возникают в отношениях братьев и сестер, когда разница в годах между ними значительная. Ну, к примеру, десять — двенадцать лет. Надо сказать, что немало нынешних супругов, в юности побоявшихся обременить себя вторым ребенком, где-то к сорока годам спохватываются и обзаводятся малышом. Благо для него вырастили «няньку».

А у первенца сам факт появления «конкурента» нередко вызывает настоящую панику. Хотя, будучи сам маленьким, часто клянчил у родителей: «Купите мне сестренку (или братишку!)». Но с годами это желание иметь рядом с собой постоянного товарища, родное существо, остывает у того, кто испытал в полной мере преимущества единственности, в особенности понаблюдав за многодетными семьями, где приходится сверстникам делить и лакомства и родительскую любовь. Но если у матери и отца хватит такта и разумения «влюбить» первенца в меньшего, тогда старшие сестры становятся заботливыми «маленькими мамами», а братья — опекунами несмышленышей.

Действительно, обязанности старшей дочери в многодетной семье сродни материнским. Ведь едва новорожденный появится в доме, у нее уже забот выше головы. Мать к малышу словно пришита, а старшая — и в консультацию сбегать, и в магазин, и посуду помыть, и пеленки постирать. Потом частенько ей поручают малыша в ясли отнести, забрать его, когда родители задерживаются на работе. Идет время, растет маленький. Глядишь, он к своей «няньке» тянется, пристает, уроки мешает делать, зовет играть, гулять. Как хвостик, за старшей сестрой везде плетется. Даже когда подрастет, ревет вслед спешащей на свидание сестренке: «И я с тобой».

Потом меньший идет в школу. И новые заботы у старшей.

— Позанимайся с ним,— просят родители,— мы не знаем программы (или все уже перезабыли).

А сколько шишек и ссадин принимает на себя старшая, защищая в дворовых баталиях своих подопечных! Сколько горьких слез прольет, когда ей влетает от родителей за то, что прозевала, недоглядела и шишка появится у младшего.

В будущем нынешние ее заботы обещают немалые преимущества. Первенцы в большой семье, как правило, легче и быстрее становятся самостоятельными, лучше переносят всяческие жизненные испытания. И грядущее материнство им не в тягость: все-таки немалый опыт ведения хозяйства приобретен и с младенцем обращаться научились.

Если попытаться графически изобразить динамику отношений ближайших родственников, то у многих, наверное, линии будут тесно соприкасаться в раннем детстве, постепенно расходиться в пору взросления, а затем в преклонные лета снова сойдутся, переплетутся, чтобы совместно раствориться, исчезнуть в небытии.

Жизнь позволяет нам подметить эту характерную особенность: самая неутолимая жажда общения с теми, кто с тобой вместе рос, появляется именно на закате дней, когда воспоминания детства, отрочества бывают ярче и эмоционально напряженней, чем впечатления вчерашнего дня. Тогда человек вдруг начинает разыскивать друзей детства, а с родными идет «на мировую» даже после долгих лет глухой или открытой неприязни.